Экономика и политика

[Шаулла]

Глобальные перемены идут.
Наблюдаем.

Важная лекция, не с одного захода

[Шаулла]

[Шаулла]

[Шаулла]

[Шаулла]

[Шаулла]

Конец «библейского проекта». Как умрёт западная цивилизация. Андрей Фурсов
28 декабря 2023

читать

В силу социальной природы капитализма и его глобального масштаба кризис этой системы становится своеобразным спусковым крючком, каскадным явлением, которые запускают кризисный механизм, далеко выходящий не просто за капиталистические, но вообще за социосистемные рамки. О кризисе общества Модерна, прогрессистских идеологий марксизма и либерализма и связанных с ними форм организации науки и образования — всей геокультуры Просвещения написано уже достаточно, равно как и о кризисе европейской цивилизации.

В последнем случае необходимо подчеркнуть, что капитализм, особенно после того, как европейская мир-система в «длинные пятидесятые» XIX в., т.е. в 1848–1867 гг. (аккурат между европейскими революциями 1848 г. и реставрацией Мэйдзи в Японии, между «Манифестом Коммунистической партии» и первым томом «Капитала»), превратилась в мировую систему с «атлантическим Западом» в качестве ядра, начал разрушать не только неевропейские цивилизации, но и европейскую, добившись всего за несколько десятилетий значительных результатов.

Более того, капитализм максимально обострил все дремавшие до его появления противоречия этой цивилизации — как внутренние, так и с другими цивилизациями. И хотя «Столкновение цивилизаций» Хантингтона — это типичный «концептуальный вирус», главная задача которого отвлечь внимание от реальных противоречий, у кризиса капитализма есть мощный цивилизационный аспект, причём тройной: кризис европейской цивилизации; кризис неевропейских цивилизаций, обусловленный воздействием на них капитализма, прежде всего его структур повседневности и массовой культуры; кризис земной — из-за глобального характера капитализма — цивилизации в целом.

В кризисе европейской цивилизации, помимо заката высокой культуры и изменения самого европейского человеческого материала в ХХ в., необходимо отметить прежде всего кризис христианства. Последнее почти мертво. Протестантизм, подменив Бога Книгой, почти превратился в неоиудаизм. У христианства нет иммунитета ни к иудаизму, ни к либерализму.

Своё квинтэссенциальное выражение комбинация кризисов капитализма, европейской цивилизации (а в ней — христианства) находит в кризисе (или завершении) «библейского проекта». Любая социальная система это система иерархии и контроля, т.е. решение простой проблемы: как держать в узде маленького человека и каким образом для решения этой задачи контролировать поведение верхов и их отношения с низами.

В течение почти двух тысячелетий христианство как форма социально-церковной организации, использовав протестно-эмансипаторский проект Христа и одновременно приглушив его (идейно — с помощью Ветхого Завета, организационно — с помощью церкви) и трансформировав в библейский, обеспечивало идейно-религиозные основания иерархии и контроля сначала в Средиземноморье, а затем в Европе (с Россией — в Евразии) и Америке; тесно связанная с христианством ещё одна авраамическая религия — ислам — она выполнила функцию библейского проекта для более отсталых зон региона.

Библейский проект начал давать сбои довольно рано — начиная с откола Рима (католицизма) от православия в политических целях; ну а частичная национализация и частичная иудаизация христианства в мутации протестантизма означали начало глубокого кризиса. В последние два столетия роль реализации библейского проекта вообще пришлось взять на себя светским идеологиям прогрессистского типа — либерализму и коммунизму, причём коммунизм оказался таким же системным ограничением марксова проекта, как библейский — христианского со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Системный кризис капитализма совпал с кризисом светских версий библейского проекта и с исчерпанием этого проекта в целом. То, что работало в поздней античности (т.е. вплоть до «империи» Карла Великого), в Средневековье, всё хуже — во времена Старого Порядка, перестало работать в Новое время. На повестке дня — создание нового контрольно-организующего проекта, только с его помощью — при прочих равных условиях — можно будет вправить «вывихнутый век», преодолеть кризис. Двойной вопрос в том, кто предложит такой проект — верхи или низы и, грубо говоря, кто «переспит» с ним, т.е. поставит на службу своим интересам.

Уже сейчас видны попытки подобного проектирования — менее сознательные и в большей степени религиозные у низов, более сознательные и в большей степени светские у верхов. Радикальный ислам в мусульманском мире и пятидесятничество в Латинской Америке, приобретающее черты если не отдельной от христианства религии, то чего-то похожего — вот очередная «утопия», если пользоваться термином К. Мангейма. Со стороны верхов это проект американских неоконов («глобофашизм»), призванный углубить и законсервировать навечно социально-экономическую поляризацию позднекапиталистического общества («20:80») и перенести эту по сути кастеизированную форму в посткапиталистический мир.

Весьма символично, что многие неоконы — это бывшие леваки, а некоторые просто троцкисты, прошедшие «правую» школу Лео Штрауса и начитавшиеся Платона. Надо помнить, что из трёх проектов, порождённых субъектной ветвью исторического (античность — феодализм — капитализм) процесса, — два были протестно-эмансипаторскими — Христа и Маркса, а один, самый первый, Платона — консервативным, а в чём-то даже реставрационно-реакционным. Впрочем, оба эмансипаторских проекта были довольно быстро присвоены определёнными социальными силами и организациями и стали использоваться совсем в иных целях, чем те, что на которые ориентирвались их «генеральные конструкторы»; тем не менее, эмансипаторский потенциал в них сохранился, и это противоречие стало центральным и для библейского и для коммунистического проектов.

Кастово-аристократический проект Платона был реакцией на кризис и упадок полисного строя, крушение (а отчасти сознательный демонтаж) полисной демократии. Реакция Платона — остановить, подморозить социальные изменения с помощью жёсткой консервации социальной структуры, его иерархизации. Проект Платона в целом не реализовался, античный мир выходил из кризиса на основе римского проекта (модификация древнеегипетского — в конечном счёте попытка не удалась) и проекта Христа (превращённого в библейский — классическая нейтрализующая трансформация протестно-эмансипаторского проекта в контрольно-иерархический, попытка удалась); однако некоторые элементы платоновского проекта в снятом виде присутствуют как в библейском, так и в коммунистическом.

Платоновский проект, многое из него сейчас явно «в масть» занятой в мировом масштабе пересортировкой-выбраковкой человечества в условиях кризиса/демонтажа буржуазной демократии, а также политики и государственности позднекапиталистической «железной пяте», корпоратократии и её наднациональным структурам и клубам, неудачно именуемым то «мировой закулисой», то «мировым правительством». Именно корпоратократия довела до логического конца «библейский проект», глобализировав его (трагифарсовый финал проекта — американская авантюра в Ираке, на Ближнем Востоке; проект финиширует там, откуда стартовал) и превратив американскую республику в «неоимперию» (Чалмерз Джонсон).

Однако, выводя капитализм на финишную прямую, глобализация оказывается пирровой победой корпоратократии — по-видимому, исторически последней, «гипербуржуазной» фракцией буржуазии. Глобализация оказывается пирровой победой корпоратократии — молодой и наиболее хищной фракции буржуазии, которая встала на ноги благодаря последней мировой войне, впервые показала зубы, свергнув правительство Моссадыка в Иране в 1953 г., посадила в 1981 г. в Белый Дом своего первого президента — Рейгана, а в 1991 г. нанесла поражение СССР, «пообещав» включить в свой состав, по крайней мере, часть номенклатуры, а другой выдать «бочку варенья да корзину печенья». Однако триумф корпоратократии («гипербуржуазии» — Д. Дюкло) будет недолгим, скорее всего, она ненадолго переживёт класс, соками которого питается — средний.

Корпоратократия «заточена» под внешнюю экспансию, под глобальный экстенсив; глобализация была одновременно её социальной «заточкой», орудием и целью. Теперь цель достигнута, и вопрос стоит так: годится ли корпоратократия как слой для перевода социально-экономических стрелок с внешнего контура на внутренний, с эксплуатации-экономического уничтожения Юга на внутри сверенную эксплуатацию, где, кстати, ей противостоят всё те же выходцы с Юга, только в отличие от белого социального атомизированного населения, организованные в общины и кланы и способные ответить на давление власти и, в свою очередь, давить как на власть, так и на белое население. Или же она будет всячески тормозить этот процесс? Ответ на этот вопрос или, по крайней мере, намёки на него мы получим, наблюдая прежде всего борьбу за власть в американской верхушке. И, разумеется, необходимо учитывать воздействие на этот процесс того, что Ч. Джонсон назвал «отдачей» («blowback») — т.е. реакции мира на полувековое давление на него со стороны США (ср. с ситуацией Римской империи после Траяна).

Вообще, при всей поверхностности исторических аналогий, можно заметить, что нынешняя ситуация Запада (Севера) как неоимперии (причём, и в том смысле, который вкладывают в этот термин, с одной стороны, Т. Хардт и А. Негри, с другой — Ч. Джонсон, Ж.-К. Рюфэн, Э. Тодд и др.) чем-то напоминает Римскую империю: внутренняя социальная и культурно-психологическая варваризация вкупе с экономическим упадком и внешним давлением варваров, которых сами же прикармливали в течение нескольких столетий (как писал по совсем другому поводу Н. Коржавин, «они… давали сами нюхать мясо тем псам, что позже рвали их» — но это же во многом ситуация Севера и Юга в последние десятилетия со всеми играми в мультикультурализмы и прочие культур-мультурализмы и политкорректности, ну а уж по части отношений «северных» спецслужб и «южных» исламских фундаменталистов с террористическим уклоном, так это просто стопроцентное попадание, так сказать,«ступай, отравленная сталь, по назначенью»). Схема А. Тойнби-младшего, согласно которой цивилизации гибнут в результате суммарного давления «внутреннего пролетариата» и «внешнего пролетариата» весьма близка к реализации на Западе (Севере), у хозяев, да и у населения которого, похоже, нет никакой долгосрочной стратегии для борьбы с этой угрозой.

В книге «Империя и новые варвары: Разрыв “Север — Юг”» (Париж, 1991) Ж.-К. Рюфэн рассматривает три стратегии (и, соответственно, три варианта будущего) Севера по отношению к Югу: 1) «стратегия Клебера» — попытка вестернизировать Юг — провал; 2) «стратегия Унгерна» — попытка неких сил на Севере поднять Юг против Севера и вернуть таким образом Север к традиции — до сих пор не реализовывалась, стратегия вполне химерична, т.к. в случае её реализации первое, что будет уничтожено — это остатки европейской традиции, а на её месте возникнет нечто вроде «Мечети Парижской богоматери»; 3) «стратегия Марка Аврелия» — проведение «лимеса», черты, отсекающей Юг от Севера; это уже невозможно, Юг уже на Севере, большой процент населения мегаполисов Севера составят выходцы с Юга — nous voila!

Впрочем, между нынешней ситуацией Запада (Севера) и Римской империей есть одно существенное различие: жители Римской империи и варвары принадлежали главным образом к одной и той же расе — белой. «Империя» и «варвары» на современном Западе принадлежат к различным расам. Кризис системы, которая обусловила демографический кризис в Третьем мире и массовую миграцию с Юга на Север, меняющую не только этно-религиозный, но и расовый состав населения Евросоюза и США, оборачивается кризисом не только европейской цивилизации, но и белой расы. А это значит, что у социальных битв эпохи Великого Перелома окажутся весьма значительными не только цивилизационные и религиозные аспекты, но и расовый, чего никогда не было в прежние мегакризисы.

Сытый, пожилой, социально атомизированный буржуазный, квазихристианский отполиткультуренный и отмультикультуренный разными способами и в разных позициях белый человек Западной Европы и Северной Америки, с одной стороны, и голодный, молодой, агрессивный, антибуржуазный, с ярко выраженными коллективными ценностями человек небелый, тёмный (часто не только в прямом, но и в переносном смысле) — вот реальное «светлое» будущее Запада. Это уже не просто «закат Европы», а закат Европы в лунку Истории без шансов выкарабкаться. Если к этому учесть, что «западники» разучились работать — утрачена трудовая этика и сражаться — утрачены боевые навыки, то перспектива выглядит ещё более мрачной.

«У наших зажравшихся европейских братьев, — пишет С.Хелемендик в весёлой и одновременно страшноватой (специфика русской смеховой культуры) книге «Мы… их» (Братислава, 2003 г.) – нет инструментов для того, чтобы выгнать албанских пришельцев. А вот у албанцев инструментов достаточно — героин, белое мясо, рэкет. […] наши упитанные браться зажрались. Им кажется недостойным носить тарелки в ресторанах и водить трамваи. А нашим чёрно-жёлтым братьям мыть тарелки в Вене или Мюнхене кажется занятием благородным. Вот и всё, вот и обещанный закат Европы». И — вывод-кода: «Наши упитанные европейские братья уже всё утратили! Это заключение я повторял много раз, куля по главному франкфуртскому бульвару под названием “Цайл”. Они уже закончили своё существование в истории, их уже нет». Грубовато, но точно.

В наших размышлениях о кризисе, об эпохе перелома мы последовательно спустились с уровня социальной системы до уровня расы. Но и это ещё не дно Кладезя Бездны, которая может отверзнуться с кризисом капсистемы. Последний вполне может поставить на повестку дня вопрос о роде Homo. Поскольку кризис будет протекать в условиях борьбы растущего населения за уменьшающиеся ресурсы (в том числе продовольствие и воду), в его условиях встанет вопрос о сокращении численности населения — вопрос если не биосоциальный, то социобиологический. Homo уже проходил это во время верхнепалеолитического кризиса и «прошёл» (с огромными потерями) за 15–20 тыс. лет. Тогда, однако, кризис носил суммарно-локальный, а не глобальный характер — не было единого планетарного человечества. К тому же земля не была напичкана атомными станциями, предприятиями с вредным производством, ядерным, биологическим, химическим и иным оружием.

Впрочем, как показывает пример хуту и тутси региональный геноцид вполне можно устроить с помощью обычного оружия, вооружив АКМ-ами 12-14-летних детей.

https://dzen.ru/a/ZYv_3DnG4kyLtyQp

[Шаулла]

Жаль, что не вставляются видео с Дзена.

Обзор событий уходящего года >>>> https://dzen.ru/video/watch/658d4ca7865a591d8ba5a70a



День ТВ _ Дзен

[Шаулла]

[Шаулла]

[Шаулла]

[Папа_Карло]

[Шаулла]

удаленное видео

[Шаулла]

Неактивная ссылка

[Шаулла]

Неактивная ссылка

[Шаулла]

С декабря ЦБ возобновил пополнение золотых резервов.

https://dzen.ru/video/watch/65a92673d52bcd53ed308bed

[Шаулла]

[Шаулла]

[Helenka]

[Helenka]

[dobrovolya]

согласна со всем до последнего пункта: не немецкая дипломатия провернула трюк с подставой польши, а англия подставила своего давнего протеже (польшу) под удар через управляемую из того же лондона германию. бербок даже не поняла, насколько германию еще больше подставили

а про медиальную подготовку в германии уже в открытую к войне с россией, к сожалению, правда

сегодняшний текст в бегущей новостной ленте на моей фирме:

https://www.msn.com/de-de/nachrichten/politik/russischer-angriff-auf-nato-staaten-reale-gefahr-oder-pr-nummer-von-pistorius/ar-BB1hhFJy?ocid=entnewsntp&pc=U531&cvid=3c1a1a8279f14eec9a4f7d58a8e98020&ei=13#comments

статья берлинской газеты: нападение россии на страны нато: реальная опасность или пиар-ход писториуса *министра обороны. и это часть компании, когда сначала задается как бы вопрос, чтобы у людей в голове зародить саму абсурдную мысль, потом как бы идут вокруг рассуждения, и потом вуаля - вот же она, угроза, совершенно очевидно

[Папа_Карло]

не немецкая дипломатия провернула трюк с подставой польши, а англия подставила своего давнего протеже (польшу) под удар через управляемую из того же лондона германию. бербок даже не поняла, насколько германию еще больше подставили

Британия же вышла из ЕС не семечки же лузгать. Она вышла строить Британскую империю 2. А на чьих костях? Европа кандидат №1