Почему вот Зинаида Евгеньевна Серебрякова в таком далеком и все еще чопорном 1911 смела рисовать себя голой, чтоб потом век свой провисеть открытой общему обозрению в Третьяковке в таком виде (1)?
И современники не закидали ее тухлыми громами и молниями.

А в том же году эта дивная женщина (по человечески столь очаровательная, что ее смело можно назвать красавицей) - выставляет другой автопортрет (2).

Который, по сравнению с ее самым широко известным (3),

вполне можно назвать уродским. И ничего.
Потому как это ээээ... не украсит мой образ в глазах локально просвещенной публики.*
*)(в менее уважаемом месте значилось: "местной местами просвещенной публики".
Так что позволяю себе отваживаться лишь на половинчатую смелость: публикую себя уродскую, припрятывая прочее в архив для будущих воздыханий о минувшей молодости.
Ничёёёё! Вот воцарится в Кремле (как воцарился он уж в столь многих умах) православный ИГИЛ, - и вовсе рунет запретят.
Тут придет конец любым сомненьям, любым тягостным раздумьям.
Скорбь не о себе. Об упадке нравов.
Подумать только: 1911!...